Волоколамск напомнил о своих правах митингом и коллапсом на Новой Риге

"Все проблемы Волоколамска от этой чёртовой тюрьмы на Горвале", — сказал на акции против мусорного полигона "Ядрово", прошедшей 1 апреля, один из её участников Юрий Капустнюк. Треть жителей Волоколамска так или иначе оказались на месте проведения этой акции в центре города, под стенами и валами древнего волоколамского кремля. Люди пришли сказать "нет" скандально известному полигону. Ну или хотя бы "нет свалке в его нынешнем статусе". Юрий Капустнюк считает, что беды города от того, что над всем городом нависает тюрьма. Если быть точнее, СИЗО-2. Горвал — это местный неологизм, возведённый в официальный статус. Переводится как "городской вал".

"Пока тюряга стоит над городом, у него вечно будут проблемы", — философствует Капустнюк. Впрочем, он не совсем в курсе, что городскую тюрьму в Волоке Ламском построили в 1781 году, когда он стал уездным городом с 12-ю волостями и получил свой герб. Сначала был создан небольшой ампирный ансамбль, образованный четырьмя корпусами, стоявшими по периметру участка. Присутственные места строились в 1813-1815 годах самим архитектором С. Е. Татариновым.

Двухэтажная тюрьма сложена из кирпича на белокаменном цоколе, крепко стоит до сих пор в старой кладке. Здесь были уездный суд, дворянская опека, казначейство и городская тюрьма. В тюремных помещениях содержались от 25 до 35 арестованных в год, в основном воры и конокрады. Сейчас в волоколамском СИЗО содержится 800 человек, но здесь хотя бы не приводят приговоры в исполнение, как было в 20-е годы прошлого века. Может, тогда тюрьма и стала негативным символом Волоколамска?

СИЗО располагается действительно в необычном месте — прямо на территории древнего кремля, обрамлённого восьмиметровыми валами, в 150 метрах от храмов XVI и XIX веков и колокольни XIX века. Если кто и нависает над городом доминантой, то это сам кремль.

Фото: Телеканал "Царьград"

В 25 метрах от мрачных стен централа расположился лучший отель города с номерами за шесть (!) тысяч рублей в сутки. Здесь расположились несколько бригад иностранных журналистов, которые приехали освещать события с протестами жителей Волоколамска. В прошедшее воскресенье "заграничных" репортёров и представителей оппозиционных изданий было чуть ли не больше, чем всех их коллег из федеральных СМИ.

Все акции волоколамцев активно освещают за рубежом. Такое количество западных журналистов навевает мысли о том, что всё, что происходит с полигоном "Ядрово", носит довольно организованный характер.

Первое, что бросилось в глаза в воскресенье, — это чётко структурированная система оповещения, разработанный единый стиль акции, выдержанный в красно-белых тонах, большое количество баннеров, плакатов, надписи на которых красиво и большими буквами выведены достаточно умелой рукой. Впрочем, было много и самодельных плакатиков, и скромных обращений на листочках формата А4, да и вообще казалось, что аудитория внизу, на площади, была одной, а наверху, на импровизированной сцене, — другой.

Впрочем, Капустнюк сказал, что весь протест волоколамцев родили сами волоколамцы, а политики, если и пытались воспользоваться протестом, то это им не удалось.

Сам Юрий, его жена Юлия и двое их прекрасных детишек — не совсем волоколамцы. Они москвичи, но несколько лет назад приехали сюда из столицы. Думали, что дети будут расти на природе, дышать чистым воздухом, а оно вон как вышло. В день акции в старинном городе, основанном в 1135 году, поначалу можно было дышать. В 12:00 воздух казался чистым, а к 15:30, к концу акции, с "Ядрово" ощутимо понесло неприятным запахом.

Все наши проблемы начались около двух лет назад. До этого свалка в посёлке Ядрово была с 1979 года и никого не беспокоила",

— отметил ещё один участник протеста Олег Петров. По его словам, ещё недавно мусор на полигоне размазывали слоем по земле, а в последнее время объёмы мусора, привозимого сюда, увеличились в десятки раз, и на месте "ровного слоя" вырос огромный горб размером в несколько этажей.

Нам реально сейчас нечем дышать, выбросы от увеличившейся свалки происходят спонтанно, но когда происходят, жить в городе невозможно",

— возмущается Петров. Он взял ипотеку в городе, и теперь ему переехать никак не удастся. При этом свалочный кризис обрушил здесь рынок жилья, однако платить по кредиту приходится по "досвалочным ценам".

Пока беседуем, на символической сцене бушуют страсти. Ораторы выходят, сменяя друг друга, кто-то представляется, кто-то — нет. Выступают эмоционально. Виновные определены. Это губернатор Подмосковья Андрей Воробьёв, глава администрации района, главный врач местной больницы, который якобы дал указание не выдавать справок об отравлении газами детям, госпитализированным в эту же больницу с отравлениями. Звучат аналогии с ситуацией в Кемерове. Крепости духа протестующим придавал тот факт, что в отставку ушёл глава Кузбасса Аман Тулеев: все ждут, чтобы по тому же адресу отправили и Воробьёва. Мэр города Пётр Лазарев не в немилости — пришёл на митинг сам и заявил, что он с народом.

Обоснованно кажется, что весь протест — искренний и настоящий. В рядах протестующих — простые лица людей, старых и молодых, женщин и мужчин, сюда пришли целыми семьями. "Все свои здесь", — говорит наш "старый знакомый" Юрий.

И всё же кажется, что процессом выступлений кто-то умело руководит и поддерживает необходимый темп. Как только ораторы эмоционально угасают или начинают рассуждать о конструктивных вещах, к микрофону подлетает то один, то другой молодой выступающий, срывающийся на крик и на политические лозунги.Один из них откричался так, что сорвал голос, назвал себя Александром Хабибовым. Уйдя от микрофона митинга, где призывал к отставке Путина и всей "прогнившей власти", к микрофону "Царьграда", рассуждает спокойно:

Я за то, чтобы свалку модернизировали, поставили современное оборудование... Нет, это не столько политика, сколько экология... Хотя нет, политика тоже... Надо полностью закрыть свалку (противоречит сам себе — прим. редакции.)... Ну или хотя бы как в Европе пусть сделают",

— сказал Хабибов.

Таких, как Александр, на сцене было ещё три смены. Похожие товарищи выступали ярко, полностью политизированно, лозунгами. Когда в середине мероприятия возникла небольшая пауза, неназванный оратор кричит навальновскую кричалку: "Мы здесь власть!". "Мы власть здесь?!" — обращается к аудиториии. "Да, мы здесь власть!" — нестройно отвечают ему несколько десятков человек, в основном бабушки. "Конечно, сейчас нас запишут во враги народа, в помощников Госдепа, да и пусть!" — кричит, срывая голос парень с трибуны.

Ровно то же самое скажет в самом конце ещё один похожий по моторике джентльмен. Перед этим он тоже вскричал "Мы здесь власть!", а потом поставил песню Виктора Цоя "Мы ждём перемен". А перед этим на сцене показались совсем молодые участники, одни с плакатом про сравнение детей Сирии и Украины с детьми Волоколамска. Второй устроил костюмированное шоу с противогазами и элементами химзащиты, рассказав, что вскоре беда с мусором придёт и в его родную (соседнюю с Волоколамском) Шаховскую.

Фото: Телеканал "Царьград"

И всё же, несмотря на присутствие майданных элементов и радикализацию протеста, подавляющее большинство людей, пришедших на митинг, а таких в итоге собралось до пяти-шести тысяч человек, по настоящему переживают события с полигоном. Их всё достало. И они хотят, чтобы с "Ядрово" сделали всё, что угодно, только чтобы дышалось людям так, как дышалось до начала этого кризиса.

Жить и вправду невозможно, когда оттуда несёт эти проклятые газы",

— говорит Елена Соколова, преподаватель волоколамской гимназии.

Да, это правда про отравления детей, да и у нас в гимназии они отравились!",

— утверждает она спокойным голосом.

"А я скажу вообще непопулярную мысль — свалку не надо закрывать, — сказал Владимир, фамилию, правда, не обозначил. — Если «Ядрово» закроют, то на следующую неделю активисты выйдут на улицы города и будут спрашивать, куда девать горы мусора".

Владимир считает, что проблемы полигона появились как-то сразу и странно. Да ещё и как будто по заказу под политические даты. "С 1979 года у нас здесь этот полигон. Бывали какие-то выбросы, но вот так, как сейчас, не было никогда. И странно, что тему с одной стороны затягивают, не решают, хотя все инструменты для этого здесь есть, мы же не в Африке живём! А с другой стороны, тему политизируют. Довели людей до ручки, а сейчас с этого кто-то снимает гешефт", — уточнил Владимир. Его слышит рядом стоящий мужчина, разгорается спор. Мужчина предлагает закрыть свалку и найти место в области, чтобы 20 километров туда и 20 километров обратно не было ни деревни, ни леса, ни города. Включившиеся в перепалку другие соседи предлагают мужчине найти место в Подмосковье, где есть такое место, чтобы на 20 километров вокруг не было ни города, ни села, ни пустыни.

Мы тепло прощаемся с нашими собеседниками, идём выпить кофе в ближайшее кафе, и эта заминка стоила нам потерянного времени.

Участники разрешённого и формально стихийного народного лайт-бунта садятся в свои автомобили и едут в автопробег протеста в Москву. Сотни машин со скоростью 30-40 км/ч, не спеша, едут по Новорижскому шоссе, заняв правый и средний ряды. Почти на всех машинах — брендированные наклейки протеста в красно-белом кругу, хотя есть такие, кто не клеит на это стекло. Ущемлённые бардаком со свалкой волоколамцы (впрочем, в этом есть сомнения) не смущаются ущемить права автовладельцев, вынужденных собраться в огромную пробку. Где "волоколамцы" собрали СТОЛЬКО машин???

Мы едем в редакционном авто, куда подсадили репортёра из Каталонии (не Испании, подчёркивает она) с русским именем Наталья. Её мы подобрали, делая планы на фоне той самой волоколамской пересылки на Горвале. И все вместе страдаем от того, что в Москву из-за участников автопробега нам суждено прибыть затемно в этот накрывшийся из-за полигона "Ядрово" воскресный день.