Бахмут взят, Белгород под ударом. Россия переходит в режим Второй чеченской?

Регионы под ударом

21 мая Минобороны России сообщило о взятии Бахмута, он же Артёмовск. Хотя де-факто город был полностью взят ещё по крайней мере днём ранее бойцами ЧВК "Вагнер". Битва за Бахмут стала не только самой долгой, но и самой кровопролитной за всю СВО. Этот успех – важная веха в конфликте, меняющая многое в контексте грядущей расстановки сил.

И если там, в самой горячей точке, ценой невероятных усилий достигнут оглушительный успех, то того же самого, увы, мы не можем сказать о жизни граничащих с Украиной регионов России – Белгородской, Курской и Брянской областей, не говоря уже о Донецке и Луганске. Там украинцы продолжают обстрелы с целью убить как можно больше мирных людей (подробнее – в недавнем материале, где мы привели статистику по обстрелам, числу жертв и пострадавших).

Что сейчас с этим делает Россия?

Как выясняется – немало. Но звучат мнения, что делающегося не всегда достаточно. И страдает не только Донбасс. В Белгородской, Курской, Брянской областях, а также в Крыму действует так называемый "жёлтый" уровень террористической опасности. С зимы он носит бессрочный характер – до появления распоряжений о его отмене, тогда как ранее власти регионов всё время были вынуждены продлевать его на новый срок.

Этот режим предполагает усиление мер розыска, выборочные проверки транспорта и документов силовиками и на блокпостах, тренировки спецподразделений, перевод больниц в режим повышенной готовности.

Меры эти в каком-то смысле работают: в данных областях постоянно находят и обезвреживают диверсантов, благодаря расширению полномочий силовиков идут проверки, а БПЛА сбиваются за счёт повышения бдительности. Но всё же продолжаются обстрелы, гибнут люди, идут под откос поезда, разрушаются жилые дома и объекты инфраструктуры. Что же делать?

В России предусмотрено несколько схожих правовых режимов, которые могли бы применяться в регионах, находящихся под обстрелами противника. Кроме уровней террористической опасности ("синий", "жёлтый", "красный"), есть ещё и режим контртеррористической операции (КТО), а также непосредственно режим военного положения. Если "жёлтый" уровень опасности некоторые считают недостаточной мерой, то тогда какой режим следует выбрать для приграничья? И чем они вообще отличаются?

КТО – это что?

Режиму контртеррористической операции посвящена статья 11 закона "О противодействии терроризму". Этот режим, к примеру, применялся во время Второй чеченской войны в России, а также локально вводился в ряде кавказских республик в последующие годы для ликвидации оставшихся бандформирований.

Режим КТО – жёстче, чем режим "жёлтой" опасности. При нём, например, при необходимости вашу машину могут забрать для нужд спецназа, в квартире устроить казарму или огневую точку, а за препятствование требованию сдать автомобиль или очистить помещение вы будете нести ответственность по КоАП.

В остальном режим КТО похож на режим "жёлтой" опасности, так как предполагает и патрули, и проверки транспорта на блокпостах, и проверки документов, и усиление охраны различных объектов – от зданий органов госвласти до социальных учреждений.

У нас есть военное положение, а есть разные степени опасности. Сначала антитеррористический режим, потом режим КТО – это всё просто разные степени опасности. И всё очень размыто, кроме военного положения,

– рассказал в беседе с Царьградом юрист Борис Щербинин.

Что такое "военное положение", о котором все говорят?

Военное положение – это куда как более жёсткий правовой и административный режим, чем "жёлтая" опасность или режим КТО. И прежде чем перечислить предполагаемые им меры, следует посмотреть на основания его введения, предусмотренные в законе, обладающем высшим статусом не просто федерального, а федерального конституционного закона (ФКЗ) от 30.01.2002 N 1-ФКЗ "О военном положении".

Статья 3, пункт 1:

В соответствии с частью 2 статьи 87 Конституции Российской Федерации основанием для введения Президентом Российской Федерации военного положения на территории Российской Федерации или в отдельных её местностях является агрессия против Российской Федерации или непосредственная угроза агрессии.

И это уже, согласитесь, не террористическая угроза, а угроза национальной безопасности государства. К агрессии закон относит (пункт 2): военное вторжение на территорию России, её бомбардировки, блокаду портов и берегов, нападение на Вооружённые силы России, засылку банд, групп или наёмников.

Сейчас происходящее в приграничных с Украиной регионах России подпадает практически под все пункты проявления агрессии, за исключением разве что блокады портов и берегов.

И меры (пункт 7) в конституционном законе "О военном положении" – более жёсткие. При военном положении, так же как и при КТО, военные могут выселять граждан, конфисковывать транспорт (с последующим возмещением стоимости). Но, в отличие от КТО, запрещаются выборы, референдумы, работа политических партий и общественных организаций (если эта работа признана подрывной), военные могут отправлять граждан рыть траншеи, тушить пожары, строить баррикады (режим КТО такого не предусматривает), изымать имущество (включая, возможно, банковские счета) с последующей компенсацией. А также вводить комендантский час, "сухой закон", запрещать оборот оружия и сильнодействующих медикаментов.

Также военное положение предполагает запрет жителям на выезд за пределы государства и изоляцию граждан с паспортом страны, которая воюет с Россией. В данном случае – украинцев.

Наконец, наиболее важное отличие – введение военного управления в органах власти. То есть при военном положении, например, в Белгородской области, руководить регионом будет уже не губернатор, а комендант – глава военной администрации.

Наконец, немаловажный момент (пункт 8) – предприятия начнут работать на обеспечение военных всем необходимым, включая питание. Какие-то из них могут быть вообще перепрофилированы для этих целей.

И, пожалуй, ещё один важный пункт. Если режимы террористической опасности – это расширение полномочий силовиков, МВД, ФСБ, спецназа, то при военном положении вся власть у военных, причём не в части усиления контроля, а уже в части прямого перехода гражданских администраций под управление военными.

Плюсы и минусы

И тут, казалось бы, всё просто. Если соблюдены требования к введению военного положения, то следовало бы его и ввести – это защитило бы страдающие регионы от военной агрессии, а не только от террористической опасности. Но делать это в приграничье не спешат.

Очевидные плюсы военного положения – даётся больше свободы военным, упрощаются бюрократические процедуры, военная администрация получает приоритет над гражданской. Соответственно, не нужно постановление суда для проведения осмотра, обыска. Убирается бюрократизация по вопросам судопроизводства. Возможно введение комендантского часа без согласования с кем-либо. Самое основное отличие – это власть военных,

– сказал Царьграду юрист Борис Щербинин.

Для того чтобы силовики вошли в дом, при военном положении они не должны требовать адвоката для потерпевшего, ордера от суда или санкции прокуратуры, отметил он. Если кто-то под подозрением, то военные просто делают своё дело. В этом плане упрощается работа по антитеррору и работа с агентурой противника, добавил Щербинин. Но и минусов хватает.

Введение в этих регионах военного положения в первую очередь негативно скажется на процессах жизни населения. Будет нарушена логистика, обязательными станут досмотры большегрузов. Должны быть установлены административные границы районов, поставлены блокпосты с обязательной проверкой документов при въезде в район и выезде из него. Это создаст сложности с перемещением граждан внутри России. Для того чтобы заехать в зону военного положения, вы должны иметь для этого основания. Просто так приехать будет нельзя. То есть это подразумевает определённую изоляцию данных территорий,

– подчеркнул юрист.

При этом нетрудно заметить, что несмотря на вхождение в состав России ДНР и ЛНР, пограничники остались на месте старой границы с "большой Россией", и, более того, их работа усилена. Щербинин связал это с тем, что территории, на которых введено военное положение, должны быть чётко отделены от земель, где такого положения нет. По логике, если военное положение будет введено, например, в Белгородской области, то пограничники могут взять под контроль и границу области с другими регионами. Но глобально проблему решит только одно.

Мы должны отодвинуть линию боевого соприкосновения дальше от старых границ России, тогда не будет оснований даже для режима "жёлтой" террористической опасности. У нас применяется принцип зонирования – в прифронтовой зоне вводится военное положение, следующая зона – режим "желтой" опасности, ещё дальше – мирный тыл,

– сказал Щербинин.

Пора объявлять войну?

Нередко можно слышать мнение, что Россия должна уже наконец объявить войну Украине. Принять такое решение – прерогатива главы государства, который подписывает соответствующий указ. Далее отдельными указами президент вводит военное положение там, где посчитает нужным. Во всей стране – значит, во всей. Или же в конкретных регионах.

Как подтвердил Царьграду адвокат Военной коллегии адвокатов Павел Малютин, само по себе объявление войны не тянет за собой автоматического введения военного положения по всей стране.

Объявление войны – это скорее акт международного права. По закону объявление войны не связано с состоянием войны или ведением боевых действий. Собственно, сейчас мы находимся в этом состоянии, но война у нас не объявлена. Военное положение может вводиться как на всей территории России, так и в её отдельных частях. И все вопросы регулируются: первое – специальным федеральным законом, которого я, разумеется, не видел, потому что его просто не было, и второе – указами президента и постановлениями правительства,

– отметил юрист.

По его словам, при объявлении войны тяготы военного времени для населения будут определяться ФКЗ "О военном положении", законом "Об обороне", который, впрочем, носит общий характер, а также отдельными указами президента и постановлениями правительства.

Интересно, что в самих законах ничего не сказано об обязанности армии применять то или иное оружие при объявлении войны. Как отметил юрист, утверждения о том, что стоит объявить войну – и сразу же армия начнёт воевать масштабнее, не совсем верны, так как конкретные действия армии не зависят от политического акта. Военные действия определяются руководством страны и Минобороны.

Как только объявляется война, начинают действовать всякие протоколы, касающиеся международного права – конвенции по гуманитарному праву. А тактика ведения войны определяется концепцией национальной безопасности, которая говорит о возможности задействовать весь арсенал вооружения, если будет установлена угроза целостности Российской Федерации,

– подчеркнул Малютин.

Если же говорить о мобилизации населения, то её можно производить и так (по закону "О мобилизации"), для этого нет необходимости объявлять кому-то войну, добавил он.

Время действовать

Между тем русский философ, основатель Евразийского движения и директор института Царьграда Александр Дугин уверен, что обстрелы приграничных территорий, при которых Украина стремится убить как можно больше гражданского населения, – это часть уже фактически начавшегося ползучего наступления ВСУ.

Контрнаступление противника началось. Это просто факт. Пока ещё нет никаких серьёзных просчётов, ни потерь. И дай Бог, их не будет. Но контрнаступления вообще не должно было бы начаться, если бы мы всё до этого делали правильно. Никакого. Должно было бы быть только наше наступление,

– заявил он.

По мнению Дугина, если наступление началось, то следует "делать выводы", а не пытаться создать видимость того, что наступления нет и мы всем довольны, потому что "всё хорошо" и так. У киевского режима есть свои резоны "тянуть", но в контексте грядущих в США выборов украинцы должны хотя бы "изобразить наступление", считает Дугин.

Но нам-то зачем что-то изображать? Нам самим надо просто наступать и создавать для этого все необходимые предпосылки. А мы с этими предпосылками медлим. И складывается впечатление, что если враг – по тем или иным соображениям – снова станет оттягивать своё наступление, мы этому будем несказанно рады и всё оставим как есть,

– заявил он.

Действительно, подобные мысли нередко можно слышать от вполне себе известных людей, которых Дугин, к слову, причисляет к "партии предательства".

Те, кто истерично настаивает на том, что "у нас всё хорошо", как-то удивительно напоминают именно эту партию – партию предательства. У нас не всё плохо, но хорошо было бы, если бы мы сейчас осаждали Харьков и продвигались бы по городским районам Одессы. А то объектом спора являются несколько километров в лесных посадках ДНР – между прочим, это территория России – или на приграничных зонах с Белгородом. Это уже, если честно, неуд. Давайте же наконец воевать как следует,

– резюмировал он.

А в контексте начавшегося было "контрнаступа", который многие посчитали фальстартом, Дугин назвал ряд основных мер, к которым, по его мнению, необходимо переходить. Среди них:

• объявление войны киевскому режиму;
• всеобщая мобилизация, в том числе мобилизация промышленности и экономики;
• немедленное интернирование пятой колонны – партии предательства;
• смена кадров в ряде руководящих министерств и ведомств, сделавших подобную ситуацию возможной. Безжалостно, бескомпромиссно и сразу;
• переход к резкой идеологизации общества: вместо либерализма, который, увы, продолжает доминировать, нужна идеология патриотизма (одновременно и правого, и левого);
• сплочение вокруг Верховного главнокомандующего, чтобы действовать строго по его приказам.

 Всех остальных, кроме него, игнорировать. Предатели могут быть везде,

– резюмировал Дугин.

Что с того?

На наш взгляд, вывод из всех аспектов затронутой темы может быть только один. Было бы замечательно, если бы вопиющие проблемы с обстрелами территории России украинцами или же проблемы с наступлением можно было бы решить росчерком пера, подписав нужные бумаги.

Но решение в первую очередь зависит от скорости работы ведомств, мобилизации ресурсов и экономики. И для всего этого военное положение не является необходимостью, так как оно лишь следствие. И нам бы не пришлось даже обсуждать необходимость их введения, как и идею об объявлении войны, если бы регионы России были в безопасности. Но, увы, велик риск, что с усилением режима в них придётся что-то решать. Пока есть надежда, что обойдёмся режимом КТО.